Отлёт с Земли - Страница 20

– Иду! – Я натянула халат, взяла с полки оружие и глядильник и, открыв дверь, узрела перед собой сгорающую от нетерпения троицу. – Простите, я хотела убедиться, что полностью избавилась от аромата лилий Озириса.

Амалия застонала:

– Ты вчера днем целый час проторчала в душе. Мы все тебя заверили, что запах исчез. Ты все же вымылась еще пару раз и поплавала в бассейне. Запаха. Больше. Нет.

Я шмыгнула носом:

– Утром я его чувствовала. Кажется, теперь все, но точно не знаю.

Амалия вздохнула и зашла в ванную. А в коридоре, небрежно прислонившись к стене, меня ждал его превосходительство капитан Дрейвен Федоров Сэти Ворон. Он отвел меня в комнату, проверяя угрозы маленьким сенсором на левой руке, правой готовый в любую минуту выхватить оружие.

В спальне я обнаружила уже готового Фиана и сама переоделась в форму. По возвращении в коридор мы услышали, как наш охранник разговаривает сам с собой:

– …понимаю, но мне это не нравится. Она – потенциальная угроза!

– Боюсь, тебе придется ее терпеть, птичка, – произнес бестелесный мужской голос.

Я нахмурилась:

– Ворон, а откуда этот голос? Не из твоего глядильника.

– Из импланта, вживленного в кожу головы. Говорит ОХРАНОП.

– ОХРАНОП? Охранные операции?

– Так точно, подполковник, – подтвердил голос ОХРАНОПа.

– Вы меня слышите? – удивилась я.

– В экстренном режиме они видят и слышат то же, что и я, – пояснил Ворон. – А в нормальном – мой имплант выборочно передает фразы, начинающиеся с «ОХРАНОП». Остальное – личное, но ведутся двухчасовые записи всего, что со мной происходит. В случае моей смерти или травмы эти сведения автоматически передаются в ОХРАНОП.

– Да? – Фиан поморщился. – В следующий раз, когда сунешь нос в наше с Джаррой личное дело, придется помнить, что первые два часа тебя убивать нельзя.

– Еще раз простите. Мне показалось, что на вас кто-то напал.

Я подавила смешок. Прошлой ночью мы отпраздновали мое избавление от скунсока новой серией любимого сериала Фиана «Сталея из джунглей». В конце героиня бросает своего парня через поляну, прижимает к земле и насильно целует. Мы с удовольствием разыграли эту сцену для собственного развлечения, когда рыцарь Адониса героически ворвался в спальню, чтобы не дать кому-то нас убить.

Во избежание ссоры я попыталась сменить тему:

– А разве импланты не запрещены по закону о защите человечества?

– Не так, как роботы или клоны, просто их касаются те же правила, что и генной терапии. Их можно использовать для устранения медицинских и косметических дефектов, если только они не дают пациенту сверхчеловеческих способностей.

– По-твоему, внутренняя система коммуникаций обычна для человека? – спросил Фиан.

– Нет, но когда военные агенты по безопасности выполняют задание под прикрытием, видимый внешний коммуникатор может привести к их смерти. Это косметическая проблема, которая оправдывает использование импланта связи, – заметил Ворон.

Фиан сдвинул брови:

– Ты нарушаешь правила, которые придуманы не просто так. Я годами спорил об этом с отцом, потому что мой прадед состоял в «Подмастерьях Чиони». Когда информационная сеть Земли рухнула, многие научные знания были утеряны. Мы все еще слепо принимаем как должное кое-что из когда-то подтвержденных записей. «Подмастерья Чиони» пытались воссоздать утраченную науку и доказательства и выяснить для себя, что правда, а что – нет. – Он пожал плечами. – Я согласен с отцом, идея хорошая, и поддерживаю других ученых, которые над этим работают, но подмастерья переступили черту. Они виновны не только в конфликте на Фрейе и случившемся на Персефоне, но и в ужасе на Гумире. Нам нужны законы защиты человечества, чтобы не допустить подобного впредь.

Ворон изумленно посмотрел на Фиана:

– Твой прадед был подмастерьем? Ну да, согласен, они слишком далеко зашли, но многие трактуют законы несколько вольно. Взять хотя бы систему очистки купола. Наличие автоуборщиков нарушает закон и о роботах, и об искусственном интеллекте.

– Ничего подобного. Они неспособны создать другого робота, пройти тест Овусу на умственные способности или манипулировать...

Я знала, что дело по-прежнему в «Сталее из джунглей» и нашем праве на личную жизнь, поэтому красноречиво кашлянула:

– Умираю с голоду.

Мужчины прекратили спорить, и мы отправились в столовую. На пороге Ворон замер и, как обычно по утрам, несколько минут напряженно рассматривал помещение, видимо, проверяя, не превратились ли студенты за ночь в психически неуравновешенных убийц. Мы с Фианом подошли к буфету, взяли завтраки и сели за наш столик вместе с Далморой, Амалией и Кратом.

Крат покачал головой:

– Я все еще не понимаю, зачем вам дали в охрану рыцаря Адониса.

Я пожала плечами:

– По словам полковника Левека, он выбрал Ворона потому, что его невозможно подкупить.

– Да, семьи первых колонистов Адониса получили землю в бессрочное пользование, – вздохнул он, – так что Ворон наверняка неприлично богат. Жаль, что я не такой. На меня бы все девчонки вешались.

Мы с Далморой и Амалией бросили на него раздраженные взгляды, и Крат поспешил сменить тему.

– Дрейвен Федоров Сэти Ворон, – загибал он пальцы. – Дрейвен – случайно выбранное мужское имя. Федоров – дань истории. Сэти… – Тут он запнулся и пожаловался: – Я снова забыл.

Далмора уже три раза все объясняла, но терпеливо повторила в четвертый:

– Сэти – месяц в четырнадцатимесячном году Адониса, когда рыцарь был рожден, а Ворон – дань земной природе.