Отлёт с Земли - Страница 64

Камера повернулась и показала стоящих рядом с репортером двух женщин.

– Не могли бы вы объяснить ситуацию нашим зрителям?

– Мы обе гражданки Дельты, – заговорила первая. – Встретились, когда учились на медицинском, и первый помолвочный контракт заключили именно на Земле.

– Мы женаты двадцать три года, – подхватила вторая. – А теперь нам приходит сообщение, мол, наш первый контракт недействителен. Получается, что мы не имеем право на заключение последующих, необходимых для женитьбы по меркам Дельты, и наш брак отменен. Добралась бы я до этих юристов…

– И что вы собираетесь делать? – спросил репортер.

– Мы собираемся подать протест в представительство нашей планеты. Сектор Бета работает над тем, чтобы исправить ситуацию, Дельта тоже должна, но мы не собираемся месяцами ждать, пока политики отреагируют. В Эпсилоне разрешены мгновенные браки без предварительных контрактов помолвки, поэтому мы отправляемся туда и снова поженимся.

Пара развернулась и двинулась прочь мимо большого красного знака, извещавшего об открытии межмирового портала.

– Надеюсь, у них не возникнет проблем в Эпсилоне, – заметила Амалия. – Некоторые там с предубеждением относятся к браку между женщинами.

– Почему? – спросил Крат.

– Сам подумай, балда. На Эпсилоне мужчин гораздо больше, чем женщин. Браки между двумя мужчинами или триады между двумя мужчинами и женщиной поощряются, но…

Репортер снова взял слово:

– Эта пара может отправиться на Эпсилон и снова пожениться. Многие – нет. Вдовцы, вдовы и даже наследники почивших пар получили сегодня сообщения. Акт ненависти против смешанных отношений одной пары…

Конец фразы я пропустила, потому что выскочила в коридор, яростно вытирая слезы с щек и поспешно стуча по глядильнику. Я поступала, как и всегда, когда была ребенком: срочно звонила про-маме, дабы она исправила то, что я натворила.

– Джарра, – мягко позвал Фиан. – Ты в порядке?

Я подняла глаза и увидела, что они с Вороном вышли вслед за мной.

– Нет. Мне следовало пойти в Университет Земли, но я пришла на этот курс, чтобы выместить на нем свою ненависть к крысам. Я во всем виновата. Видел лицо Плейдона?

– Да, а что?

– Репортер сказал, что вдовы и вдовцы тоже получили сообщение. Плейдон вдовец. Они с женой работали на раскопах Земли, она погибла на Калифорнийском Разломе. Держу пари, их брак – или один из помолвочных контрактов – заключен на Земле.

– Ох ядрить! – Фиан потрясенно уставился на дверь столовой. – Это же…

– Джарра, что слу… – ответила Кэндис на мой звонок.

Я не дала ей договорить:

– Нам надо остановить Регистратуру. Не хочу, чтобы все эти невинные люди страдали из-за моей помолвки. Скоро я снова стану военной, и мы с Фианом все уладим.

Кэндис покачала головой:

– Тебе это не остановить, Джарра. Когда фанатики обрушились на ваши с Фианом отношения, то задели всех инвалидов, вроде как мы не достойны сходиться с нормалами. Работающие в Регистратуре инвалиды заявили секторам, что не поддерживают решение начальства. Что предрассудки неверны, и к инвалидам и нормалам должны относиться одинаково. Ты ведь с этим согласна, правда?

– Да, но почему они травмируют своими сообщениями непричастных людей?

– Потому что впервые в новой истории инвалиды могут выразить протест так, чтобы их услышали. Веками нас сбрасывали на Землю и забывали. Ни тебе, ни мне не остановить Земную Регистратуру, но я не стала бы, даже если б могла. У меня три здоровых ребенка, младший всего на год тебя старше. – Она впервые в открытую говорила о своей семье, и меня поразили неприкрытые эмоции в ее голосе. – Наша жизнь подчинена статистике, Джарра. Девяносто процентов детей, рождающихся у инвалидов, – нормалы. Когда они вырастают, то уезжают учиться в университеты других секторов. Эти дети так страшатся предрассудков, что скрывают, кто их родители. Выпускаются, находят работу, ведут двойную жизнь, пряча истинную даже от друзей, партнеров и начальников, но это ужасный груз. Постепенно они перестают приезжать на Землю и все реже звонят. Восемьдесят три процента полностью разрывают контакты с родителями. – Кэндис расплакалась. – Мне жаль твоих друзей-нормалов, Джарра, но мы должны воспользоваться этим шансом. И тогда, возможно, я смогу поддерживать общение со своими детьми и однажды увижу внуков.

Она отключилась, а я так и осталась стоять, потрясенно пялясь на глядильник.

– Кэндис права, я ее понимаю, но так поступить с Плейдоном, с остальными… Не знаю, на чьей я теперь стороне.

Ворон шагнул вперед:

– Твоя про-мама абсолютно права. Если когда-то что-то и изменится, то именно сейчас. Когда люди увидели тебя в новостях… – Он виновато глянул на меня. – Пожалуйста, прости меня, но я всегда думал, что инвалиды отличаются от нормалов. В школах нам говорят, что различие лишь в иммунной системе, но все эти шуточки про запах, глупость, уродство… В общем, это производит большее впечатление, чем один урок по биологии. – Ворон помолчал. – Когда прошла весть, что рядом с Землей появился зонд пришельцев, я был на базе в Гамма-секторе. Триста человек набилось в зал посмотреть запись. Мы видели тебя, слишком юную для такого поручения, по имени понимали, что ты потомок Теллона Блейза, а потом… – Он покачал головой. – Потом какой-то гражданский фанатик обозвал тебя обезьяной, и до нас дошло, что ты инвалид. Думаю, это ошеломило нас не меньше, чем весть о зонде. В тот момент мое представление об инвалидах как о слабоумных недочеловеках изменилось на образ сияющей девушки. Это испытали все люди во всех секторах. Теперь, говоря об инвалидах, они вспоминают тебя и…